Как Ататюрк в смартфоне победил Эрдогана в телевизоре

Победа турецкой оппозиции. Почему самое крупное поражение Эрдогана за всю его политическую карьеру не cтало сенсацией для тех, кто следит за тенденциями последних десяти лет, пишет Осман Пашаев

От респектабельного британского “The Economist” до телеграм-каналов короткого срока хранения - все возлагают сенсационный проигрыш Эрдогана на турецких местных выборах на его провальную экономическую политику: высокую инфляцию (около 100% третий год подряд), рост безработицы (более 22%) и тяжелые последствия землетрясения в феврале 2023-го (более 50 тысяч погибших).

Но этот проигрыш не cтал сенсацией для тех, кто следит за тенденциями последних десяти лет.

Протесты в Гези парке летом 2013-го года стали поворотным моментом для турецкого общества. Эрдоган и его партия Справедливости и Развития перестали восприниматься как реформаторская сила, а сам лидер из открытого миру политика все чаще стал проявлять консерватизм и отказываться от своих же прошлых решений. Например, Стамбульскую конвенцию о защите от домашнего насилия и гендерном равноправии Эрдоган подписал лично в 2011-м - и сам же вышел из международного договора. При нем в 2003-м в Стамбуле легально прошел первый гей-парад - при нем же их запретили в 2015-м. С момента первого избрания он начал процесс "сближения с курдами" - и сам завершил его в 2014-м.

Экономика Турции демонстрировала признаки рецессии с 2014-го. Лишь неортодоксальная денежная политика, базировавшаяся на искусственном удержании низких процентов по кредитам, обеспечивала экономический рост, за который платили дефицитом внешнеторгового баланса и ослаблением лиры.

В 2021-м рвануло. Лира не просто перестала планово ослабевать, а буквально рухнула, став одной из самых слабых валют мира наравне с аргентинским песо.

Тем не менее, ни двух-трехзначная инфляция, ни катастрофические последствия землетрясения на востоке страны не помешали Эрдогану в третий раз выиграть президентские выборы и получить большинство в парламенте.

Дальше будет много чисел.

Но для объяснения ситуации придется их использовать.

Партия Справедливости и Развития Эрдогана получила на местных выборах 2024 года  16 млн 400 тысяч голосов. Год назад на парламентских выборах ПСР получила 19 млн 400 тысяч голосов, а на местных выборах 2019-го - 20 млн 500 тысяч. Потери - более 4 млн голосов за 5 лет, из них 3 млн потерялись за последний год.

Республиканская Народная партия созданная Ататюрком на местных выборах 2019-го получила около 14 млн голосов, в прошлом году ее парламентский список набрал 13 млн 800 тысяч, а несколько дней назад РНП рванула к отметке 17 млн 400 тысяч. И вроде бы 4 млн голосов потерянных властью и 3,5 млн приобретенных оппозицией дают ответ на вопрос:  3,5-4 млн избирателей, недовольных холодильником, пошли и вместо ПСР проголосовали за РНП.

Но это так не работает. Потому что между сторонниками этих двух сил практически невозможно перетекание голосов - слишком разные идеологические платформы и история формирования ядра каждой из сил. Точнее, такие переходы возможны лишь в среде интеллектуалов, артистов либо крупного бизнеса, которые совокупно составляют сто тысяч  избирателей и могут создавать медиа-шум и "общественное мнение", но не влияют на результат голосования.

10%, которые убегали от многолетнего чемпиона, и 10%, которые добежали до сегодняшнего победителя выборов, - это разные 10% и из оставшихся  20 млн избирателей. Из них от 5 до 10 млн не доходят до участков, около 7 млн являются националистами, 5 млн избирателей голосуют за курдскую партию, а 3 млн - ультрарелигиозные, для которых Эрдоган слишком либеральный. Оставшиеся экспериментируют между коммунистами, разными экзотичными либералами и виртуальными партиями, которых на каждых турецких выборах не менее двух десятков, и совокупно таких избирателей - миллион.

На первое место в 2024 году вышел избиратель, который проигнорировал всех, - возможно вы уже читали про рекордно низкую явку? Так вот, в Турции эта “низость” составляет 78%. Для сравнения - в прошлом году все восхищались рекордно высокой (с 1989 года) явкой в Польше - 72%. Конечно, по сравнению с прошлогодним первым туром президентских выборов в Турции явка упала. Турция - единственная демократия, где на конкурентных выборах на участки приходит более 80%. Выше только в Северной Корее и кадыровской Чечне.

Год назад явка составила почти 88%. На местных выборах 2019-го - 84,7%.

Действительно, нынешние муниципальные выборы можно назвать апатичными. Число избирателей увеличилось на 4,5 млн человек за 5 лет, а количество проголосовавших осталось на отметке 48 миллионов.

Анализ явки по регионам и голоса, полученные мелкими партиями на местных выборах, показывают, как ататюркисты и исламисты поменялись местами в политической турнирной таблице.

Почти полтора миллиона голосов Эрдогана ушли джокеру этих выборов - Новой партии Благосостояния (Yeniden Refah partisi). Когда-то давно молодой Эрдоган, выросший под крылом профессора-исламиста Неджметтина Эрбакана, увел у своего учителя весь актив, создав в 2001-м ПСР, которая через 10 месяцев выиграла выборы и в течение 21 года больше ни разу не проиграла. Эрбакан от удара не оправился. Первый исламский премьер-министр республиканской Турции, от партии Благосостояния которого Эрдоган стал мэром Стамбула в 1994, после поступка Эрдогана так ни разу и не преодолел 10%-ный проходной барьер в парламент. Лучшим результатом Эрбакана до самой его смерти в 2011-м году были местные выборы 2004-го - 5%.

Теперь с Эрдоганом так поступает сын покойного профессора - Фатих Эрбакан. Сначала в 2018-м он отколол от партии Счастье (последний политпроект отца) часть актива и создал Партию Нового Благосостояния. После жестких торгов с Эрдоганом в прошлом году вошел в политический блок с партией Эрдогана  на парламентских выборах в обмен на поддержку на президентских. Неожиданно получил 3% голосов и понял, что 5 депутатских кресел - слишком низкая цена за поддержку. Из-за особенностей турецкой избирательной системы мелкие партии блокируются с более крупными союзниками. Но система д'Онта при этом распределяет голоса так, что более популярная партия блока получает непропорционально больше мест, чем ее мелкий партнер. При 600 депутатах в Меджлисе 3% это 18 мест. Но 3% самостоятельного похода это 0 мест. Вот такая игра: “нефть в обмен на продовольствие”, то есть преодоление барьера в обмен на донорство

Решив в этот раз играть самостоятельно, Фатих Эрбакан не прогадал. 6% по стране. Бронзовый призер забега. Выигрыш в двух провинциях и десятках районов - и сигнал инвесторам, избирателям и остальным непроходным партиям-исламистам: вкладывать нужно в Новое Благосостояние. Теперь впервые сниженный с 10% до 7% проходной барьер можно будет преодолеть без Эрдогана. Эти голоса способны дробить результат Эрдогана сейчас, но через 4 года на президентских выборах они не достанутся его оппонентам в случае второго тура. Сейчас для сторонников Нового Благосостояния Эрдоган слишком западный, Турция слишком светская,  Газа недостаточно защищенная, а вакцины слишком рептилоидные. При выборе “республиканец или исламист” они уйдут тому, на кого укажет нынешний президент, если сдержит обещание, что это его последние выборы.

Еще миллион голосов потеряли младшие партнеры Эрдогана - Партия Националистического Движения. Прямо на результат партии Эрдогана это не влияет. Но на президентских выборах отнимет голоса именно у действующего президента.

И еще два с половиной миллиона избирателей самой ПСР не пришли на участки, и их поведение через 4 года невозможно спрогнозировать.

А вот 3,5 миллиона голосов Республиканской народной партии образовались за счет негласной коалиции между двумя электоратами: умеренных националистов из Хорошей партии и курдов. Собрать эти партии под единым политическим зонтом невозможно. Первый шанс создать правительство без Эрдогана у такой гипотетической коалиции был в 2015-м. Республиканцы, турецкие националисты (тогда еще не расколовшиеся на ПНД и Хороших) и курды вместе набрали 59%, а победитель выборов Эрдоган - 40%. Республиканцы предлагали разные модели объединения против Эрдогана, но для националистов курдская партия - красная двойная сплошная. Пришлось идти на досрочные выборы. В промежутке прошли крупные кровавые теракты, и на волне запроса на стабильность партия Эрдогана получила 49%, что дало ей почти 60% кресел в Меджлисе и возможность самостоятельно сформировать правительство.

На прошлогодних выборах умеренные националисты вошли в блок с РНП при неформальной поддержке курдов. Из-за проигрыша коалиция развалилась.

В этот раз ататюркисты никого не стали уговаривать объединяться. Все их бывшие партнеры участвовали в гонке самостоятельно, а РНП неожиданно смогла убедить 1,5 миллиона избирателей Хорошей партии и 2 миллиона курдских сторонников отдать голоса своим кандидатам. Но главное в этом результате то, что в большинстве своем и националисты, и курды, отдавшие голоса партии Ататюрка - это новые избиратели из тех 4,5 млн человек, которые достигли совершеннолетия после 2019-го года. Французская  социологическая компания IPSOS в 2018 провела глубинное исследование на выходе из избирательных участков

и сравнила результаты со своими предыдущими. Оказалось, что каждый год в Турции добавляется около миллиона новых избирателей. Наиболее популярная идеология среди молодежи - умеренно светский (без атеистических крайностей) национализм (турецкий или курдский), но при этом с оппозиционным взглядом на нынешнюю власть. Умеренные националисты из Хорошей партии восприняли это как руководство к действию. И 5 лет формула работала. Хорошая партия в опросах 2022 года выходила на 15% и третье место. Но в этот раз ее пируэт молодой избиратель не оценил. Главным ингредиентом была "оппозиционность к власти", а став оппозицией к оппозиции, она стала восприниматься как спойлер Эрдогана.

В результате партия Ататюрка и стала той силой, где умеренный турецкий и курдский национализм, светскость и оппозиционность смогли объединиться в одном флаконе.

Холодильник в Турции не победил телевизор. Эти два прибора работают независимо друг от друга. В большинстве своем избиратели обеих главных политсил остались верными своим партиям. Просто подрос избиратель, который не видел ничего, кроме Эрдогана, который правит примерно столько же, сколько в мире правит широкополосный интернет. Турция слишком открытая миру страна, и молодому Мехмету из Денизли трудно впарить то, что заходит молодому Ване в Смоленске. В Турции интернет-поколение победило телекартинку. Ежегодные 30 млн иностранных туристов в Турции и 7 млн турок в Европе позволяют молодому турку сравнивать картинки в телевизоре, в интернете и в оффлайне. Учитывая демографический рост в стране, этот избиратель каждый год добавляет в общую копилку около 2% голосов, из которых  0,8 % достаются власти, а - 1,2% оппозиции. Разница 0,4% в год в пользу оппонентов Эрдогана добавит к 2028 году 2% его потенциальному сопернику. Через 4 года судьбу Турции действительно может решить случайность - мы же помним, что последнюю президентскую битву Эрдоган выиграл со счетом 52% на 48%.

PS: Отдельно стоит упомянуть о результате турецких путинцев. Партия Догу Перинчека под названием Ватан (Родина) идеологически колеблется между китайским коммунизмом и крайним национализмом Ирана. 99 лет назад такая идеология называлась национал-социализмом. Партия набрала 42 тысячи голосов или 0,09%, выиграв кресла в трех сельсоветах из 50 тысяч.