БЕЛОСНЕЖКА И ПУЛЕМЕТ

Российский волонтер Зоя Васильчикова делится своими историями о помощи украинским беженцам после объявления полномасштабной войны ее страной. Вашему вниманию история украинцев, которые спасались после подрыва Каховской ГЭС оккупантами.

Меня зовут Зоя. Я русская. 24 февраля 22-го года нас всех придавило чугунным канализационным люком. Сначала мы пытались выходить на улицы и кричать “Нет войне”, но скоро поняли, что это приводит только к запотевшим забралам у омоновцев и срокам у нас. 

6 апреля я зашла в телеграм-чат, где было несколько сообщений о помощи украинским беженцам. С тех пор я волонтер. Нас 7 человек. Как самураев. Мы помогаем украинцам выезжать с оккупированных территорий через Россию в Европу. Меня зовут не Зоя. И нас не 7. Просто мне нравится это имя и число. Все остальное - правда.

БЕЛОСНЕЖКА И ПУЛЕМЕТ

Весной и летом 2022-го в Европу выезжало под триста человек в день. Волонтеры везли и везли их на топливе из вины, страха и гнева. В режиме «хватай мешки ― вокзал отходит» освоили вагон премудростей и наладили процессы. Поздней осенью, когда подруга привела Эльку [в волонтерское движение], новички учились не на коленке, как в первые месяцы, а у опытных коллег. До следующего лета поток уезжающих медленно снижался и иногда казалось, что уже почти все из оккупированных регионов выехали. Но люди все не заканчивались.

Элька, впечатленная рассказами о горячем лете, хотела научиться всему, чтобы к следующей жаркой поре - если она случится - получился суперволонтер, который не испугается ни-че-го и вывезет всех. Она брала заявки с большими семьями и с одиночками, заявки с детьми и заявки с бабушками, заявки с котиками и собачками. Расспрашивала всех, до кого могла дотянуться, обо всем, что приходило в голову. Как только услышала, что группе координаторов вывоза маломобильных людей требуется помощь, тут же попросилась туда - это были самые сложные заявки. К весне девочка с внешностью и манерами Белоснежки могла дать фору прожженному логисту, съевшему на карьерной лестнице небольшую стаю бешеных собак.

На утро после подрыва Каховской ГЭС наученные предыдущими всплесками в новостной ленте мы повыше подтянули штанишки и приготовились к тяжелому и длинному забегу. В первые дни люди из зон затопления да и волонтеры пытались сориентироваться, где найти лодки, куда плыть, что делать дальше, а мы замерли в ожидании шквала. И через пару суток посыпались заявки из небольших городов и сел, названия которых нам запомнились навсегда: Олешки, Кардашинка, Голая Пристань, Железный Порт, Скадовск, Казачьи Лагери…

За год с лишним военных действий сильные и здоровые успели эвакуироваться кто куда. Остались те, кто не хотел или не мог уезжать: старики, лежачие инвалиды, семьи без средств. И вот теперь потеряв под водой свои дома, поехали и они.

Контакты волонтеров распространялись по Херсонской области от уже выехавших по родственникам, соседям, знакомым и знакомым знакомых. Эльке ежедневно звонили и писали с неизвестных номеров. Однажды она услышала в трубке мужской голос:

– Здравствуйте. Меня зовут Сергей. Я ветеран войны.

Элька удивилась:

– Ветеран?

Оказалось, Сергей - "афганец", вернувшийся с той войны с ранением. Живет с мамой, у которой болезнь Паркинсона и глубокая деменция. Их дом был уничтожен потопом, после чего их поселили в пункт временного размещения в Скадовске. Там не было ни горячей воды, ни света, ни нормальной медицины. Зато было очень людно, что для мамы с обострившимся на фоне войны и затопления заболеванием было мучительно. Ни обещанных оккупантами пенсий, ни лечения они так и не дождались. Сергей спросил, может ли Элька им как-то помочь. Единственная помощь, которую она могла предложить - выехать в Европу.

Сергею прислали ссылки на ресурсы с описанием условий для беженцев в разных странах. Элька рассказала ему все, что знала сама. И начался практически телефонный роман: следующие пару месяцев Сергей пропадал и появлялся, пропадал и появлялся. Элька думала, что это затянется лет на пять, и никуда они не поедут. Он все время говорил о том, как маме сложно быть постоянно с чужими людьми, как важно увезти ее в место, где ей обеспечат хорошее лечение. За это время успели вывезти знакомую Сергея, которая сначала никуда не собиралась, а просто хотела в больницу. А они с мамой все никак не могли решиться.

Наконец, Сергей позвонил и сказал, что они едут, но не одни, а с новым другом из ПВР, тоже "афганцем". Ехать решили в Норвегию, где для мамы будут хорошие условия, а значит, легче будет и сыну, который много лет тянул уход за ней при том, что и сам был не особо здоров. Из-за того, каким нерешительным показал себя поначалу Сергей, Элька боялась, что в пути будет много проблем. Но мужики оказались на удивление толковыми и собранными. 

Всю дорогу они заботились о маме Сергея так, как не смогла бы ни одна профессиональная сиделка. Женщина при этом не лежала покорно и бессловесно на полке. Ее психика, и без того нестабильная, еще больше расшаталась последними месяцами жизни и поездкой. Сергей же сказал, что в дороге мама была сама деликатность, только попросила на вокзале пулемет, потому что ее утомили люди, ходившие вокруг. Ругалась, что мужики-изверги ей не дают картошечку (картошечку предлагали раз восемь) - а кто б не ругался? Кричала на польской границе, что ее убивают. А вы бы не кричали? Но польские пограничники из-за незнания языка пропустили и "убивцев", и их "жертву". В итоге вся компания благополучно добралась до Варшавы, а оттуда - на самолете в Осло.

Выезд в Норвегию дал маме Сергея шанс на лечение у квалифицированных и терпеливых геронтологов. А у Сергея, наконец, появилась возможность отойти от нее дольше, чем на пятнадцать минут в день, и заняться своим здоровьем. И, что важно - видеть маму в спокойном состоянии, в котором она не была уже больше года.

Уже из Норвегии Сергей написал Эльке сдержанно и емко: «Спасибо вам огромное. Я у вас в долгу». Элька подумала: «Мир в долгу у вас за один неиспользованный пулемет».