Поезд Бахчисарай-Берлин: Часть 3. Станция “Киев”

Третья часть цикла "Поезд Бахчисарай-Берлин" крымской татарки Эльнары Летовой, для которой война началась не год назад, а с оккупации Крыма в 2014 году

Эльнара Летова

@ElnaraLetova

elnara.letova@gmail.com

Жизнь

2023-07-26 22:08:47

В Киеве я открыла ФОП и продолжила работать на ту же компанию, только уже напрямую на Нью-Йоркский офис. Уже в 2015 году я узнала, что такое работать из дома на удаленке, практически точно так же как и в условиях короны, когда большинство офисных айтишников столкнулись с этим только в двадцатом году. Я работала одна, хотя в Киев уехало как минимум еще десять наших сотрудников, пять из которых были бы очень не против продолжать работать на ту же компанию, только из Киева. Я очень долго пыталась уговорить свое американское руководство открыть офис в Украине - наличие небольшой команды сотрудников этой же компании собравшихся в Киеве, значительно сократило бы время на поиск новых сотрудников и введения их в курс дела. Идея открыть офис где-нибудь ещё помимо Краснодара казалось мне вполне целесообразной, чтобы хоть как-то диверсифицировать свои риски и «разложить яйца в разные корзины». Я была уверена, что если сегодня санкции коснулись Крыма, завтра могут коснуться и всей России и бросать все усилия исключительно на Краснодарский офис мне показалось совсем странным решением руководства.

Но на мое удивление как-то всё так хорошо сложилось на тот момент и офис потом еще ближайшие годы процветал. А меня снова назвали паникёром. Точно так же, как когда в 2014 году при захвате Крыма я с ужасом делилась переживаниями и рассказывала про сценарий 3 мировой войны, мол, ребята, вы что? Вы что не понимаете чем это вообще всё пахнет, вот совсем? А тем временем многие из моих знакомых и коллег с радостью и гордостью, ну или просто по приколу, фотографировались с этими зелёными человечками в балаклавах и выкладывали свои фото Вконтакте. Мне казалось, что я оказалась в каком-то антиутопическом сериале и я просто не могла поверить что все происходящее в родном Крыму оказалось возможным в 21 веке. Возможно, если бы Россия «успокоилась» захватив Крым, то моя паника была бы действительно совсем беспочвенной. Мир это тогда, сильно обеспокоившись, конечно же, но все-таки «съел» и возвращение Крыма в Украину снова появилось на повестке только с началом полномасштабной войны.

Родных в Крыму я навещала каждые три-четыре месяца, тогда еще можно было поездом добраться до Новоалексеевки или Херсона, а оттуда автобусом или такси до любого города в Крыму. И вот в Крыму с виду вроде все тихо и спокойно, но воздух настолько стал тяжёлым, что его просто хоть кирпичами нарезай. Просто на глазах Крым из главного украинского курорта превращался в российский военный полигон.

Когда я училась в Крымском КНЭУ, мы интенсивно изучали вопросы евроинтеграции Украины и для нас, экономистов-международников, другого вектора развития Крыма, как и Украины в целом, фактически не существовало. Про Россию говорили, как про важного соседа, с которым нужно поддерживать хорошие отношения. Россию уважали и даже ставили в пример. За счет того, что после развала Союза Запад ее накачивал инвестициями, России удалось достаточно далеко продвинуться в некоторых отраслях, а благодаря пропагандистской машине, которая, как мы теперь уже понимаем, и тогда работала на полную мощность, качество жизни в соседней стране казалось гораздо более высоким, чем в нашей. По наивности мы принимали это за чистую монету, а по еще большей наивности верили, что Россия, как и Украина, вскоре демократизируется и евроинтегрируется, ну или по крайней мере пытается. Про таможенный союз с Россией, Беларусью и Казахстаном речь заводили в основном преподаватели преклонного возраста, прожившие свои лучшие годы при совке. Мол, нужно вот с братскими странами дружить и вместе светлое будущее строить, а вы молодежь тут совсем ничего не понимаете, все про какие-то европейские ценности говорите. Когда я выпускалась в 2012 году, мне казалось, что мою страну ждет долгий, но необходимый путь евроинтеграции и реформ, рост экономики и улучшения благосостояния населения. Но не тут-то было. 2014 год поставил крест на всем, во что мы верили будучи студентами.

Крым был достаточно депрессивным регионом при Украине, и зачастую от ура-патриотов можно было услышать “а что Украина сделала для Крыма? Ничего!”. Ну и тут вопрос номер один, а много ли могла Украина на тот момент сделать для любого другого региона? Вопрос номер два, а что делали крымчане, чтобы как-то изменить ситуацию? Особо ничего. Кто ж хочет на себя брать ответственность и рисковать. Легче продолжать занимать инфантильную позицию и сетовать. Ну вопрос номер три, риторический, — почему они решили, что оставшиеся у власти в Крыму регионалы, переобувшиеся в единороссов, вдруг станут заботиться о благосостоянии региона, а не, как обычно, о своих карманах? Вот то-то же.

2014 год показал, насколько я любила свою страну. Со всеми ее сложностями и со всеми ее недостатками. Да, я позволяла себе какие-то грубые высказывания (как по мне, совершенно оправданные) насчет воровства и коррупции, например. Но это абсолютно никак не значило, что я из-за этого хочу, чтобы Крым стал частью другой страны. И как я уже говорила в первой части, мне казалось, что люди кричавшие “Крым - Россия!” всегда мне казались как минимум какими-то не совсем интеллектуально развитыми особами, или просто психически нездоровыми ребятами, или это были просто ностальгирующие по совку пенсионеры. В целом, мне они все казались достаточно маргинальной группой крымчан, которых, как мне казалось, было 5% максимум на полуострове. Ну и да, тут же как: если что-то не нравится, делайте что-то, чтобы изменить ситуацию. Если не получается - терпите или уезжайте туда, где нравится. Фраза “Чемодан - вокзал - Россия” была частым ответом для тех, кому не нравилось при Украине. Но почему-то уж очень многим русским, живущим не в России, зачастую хочется притащить Россию в страну, где они живут. Вместо того чтобы изначально не переезжать и не предавать столь любимое отечество, ну или просто взять и уехать в Россию и жить там, раз уж там так медом помазано.

Во время наспех организованного псевдореферендума меня не покидало ощущение, что людей с крымской пропиской в украинском паспорте взяли словно крестьян с наделом земли. Не важно был ли ты за или против, факт крымской регистрации, подчеркну, в украинском паспорте, делал тебя автоматически россиянином, даже если у тебя не было российского паспорта. И даже если ты лет 20 как не жил в самом Крыму. Также я помню замешательство моих племянников, учеников начальной школы, когда в школе им сказали, что их столица теперь Москва, а не Киев. У нас тут целое поколение выросло уже в независимой Украине и если для моих родителей, бабушек и дедушек Москва значила хоть отдаленно, но что-то родное, для нас Москва - это столица соседнего государства, точка. Более того, в детстве Москва мне казалась каким-то там невероятно крутым городом и мне всегда хотелось поехать посмотреть и даже пожить там какое-то время. Многие ездили на заработки в Москву, а сами москвичи, приезжая в Крым чувствовали себя мажорами и сорили деньгами. Для них Крым более чем доступным, а местами к их удивлению, вообще дешевым. Пока после оккупации в Крыму не стало жить дороже, чем в самой Москве.

Как я упомянула в начале, я переехала в Киев я продолжила работать на ту же американскую компанию, а мои друзья-американцы, которые наспех покинули Крым, уехали в Молдову. Они какое-то время не знали, что им делать дальше и планировали уехать в Эскишехир, город в Турции, где из почти 900 тыс людей, 80% крымских татар. Потомков тех, кто спасался из Крыма сначала от белых, а потом от красных. Помимо того, что у моих друзей проект был под крымских татар, они прониклись нашей культурой и историей, завели множество друзей, восхищались крымскотатарским гостеприимством и интересовались нашим менталитетом. Который, как по мне, представляет собой адскую смесь совкого мышления и консервативного мусульманства, и действительно вызывает как минимум натуралистический интерес. Но это уже другая история. А тем друзьям-американцам я рассказала про крымское землячество в Киеве и скинула ссылки на несколько киевских крымскотатарских групп в фейсбуке. Каково же было удивление американцев, что в Киеве уже на тот момент жило достаточное количество крымских татар. В итоге друзья перебрались в Киев, и когда я с (теперь уже бывшим) мужем переехала в Киев, мы жили несколько месяцев у них, пока не нашли себе квартиру.

Почти сразу после переезда я начала осознавать, насколько сильно скучаю по Крыму. Да-да, по Крыму, из которого всегда хотела уехать. И больше всего я начала скучать по “крымскотатарскости” и всему, что с ней было связано. Только переехав в Киев, я выучила текст “Ant Etkenmen” (крымскотатарский гимн). Только переехав в Киев, я впервые сходила на траурный митинг 18 мая, посвященный депортации крымскотатарского народа в 1944. Только переехав в Киев, я снова занялась крымскотатарской хореографией, с которой пришлось попрощаться 10 лет назад из-за травмы позвоночника.

В Крыму митинги 18 мая мне казались пережитком прошлого и, честно говоря, мне самой становилось не по себе, если я на видео митингов видела, как толпа кричит “Аллаху Акбар” или еще что-то в этом роде. Да, сама фраза “Аллаху Акбар” означает ничего более, чем “хвала Всевышнему”, но к сожалению, после ряда террактов это фраза обрела крайне негативную окраску и стала фактически означать призыв к убийству. Когда толпа скандировала Millet, Vatan, Qirim (Народ, Родина, Крым) это было очень уместно, ведь это лозунг вернувшегося с депортациии и измученного несправедливостью народа. Но вот “Аллаху Акбар”, отлично предаставляя какие ассоциации может вызывать эта фраза, как по мне, перебор. В последние годы перед оккупацией появилась традиция зажигать свечи в память о погибших при депортации, и она показалась мне более подходящим форматом для того, чтобы отмечать траурное событие.

А наша небольшая танцевальная группа под руководством Эльнары Халиловой в 2016 году стала ансамблем под названием “Бадем” (Миндаль с крымскотатарского), мы даже сшили концертные костюмы и выступали на мероприятиях в основном Киеве. А позже, в 2017-м нас пригласили на Международный фестиваль в Грузии, где мы выступали вместе с Алие Хаджабадиновой и Мариной Круть. На тот момент казалось: как же это несправедливо, что мы вот так запросто можем за пару часов оказаться в другой стране на фестивале, а чтобы попасть в родной Крым нужно трястись часов 10 в автобусе, а потом познавать все прелести пересечения крымской границы. Которое съедало не только уйму времени и нервных клеток, но и было абсолютной лотереей. Невозможно было предсказать, сколько часов придется простоять на границе, пропустят ли вообще или развернут.