Турция-2023: что ждать Украине? (Часть 1)

Через десять месяцев в Турции состоятся общенациональные выборы – парламентские и президентские. Они крайне важны: 2023 год станет своеобразным подведением итогов в развитии страны.

В следующем году Турция будет отмечать 100-летие основания Республики, 20-летие пребывания у власти ныне правящей Партии справедливости и развития (АКР) и 60-летие с момента подписания Соглашения об ассоциации с ЕС. Обострение противоречий с западными партнерами и война в Украине, трансграничные операции в Сирии и Ираке, эскалация с Грецией и возобновление диалога с Израилем и Саудовской Аравией, попытки нормализации отношений с Арменией и новая карабахская война, девальвация лиры и самый серьезный за последние годы экономический кризис - все это оказывает непосредственное влияние на настроения турецкого избирателя и на результаты волеизъявления.

В серии публикаций «Турция-2023: чего ждать Украине?» специально для UA.SOUTH попробуем разобраться во внутриполитических тенденциях, общественных настроениях и главное – отношение лидеров турецкой избирательной гонки к Украине, Крыму, России и сотрудничеству с западными партнерами.

Кто борется за победу?

Меньше, чем за год до выборов, опросы общественного мнения впервые за два десятилетия дают реальные шансы на победу оппозиции, хотя преимущество ни одной из политических сил все еще не является решающим. К тому же рейтинги оппозиционного блока в значительной степени колеблются в зависимости от того, кого партии определят единым кандидатом на президентских выборах.

Различные соцопросы дают разные шансы на победу действующему президенту и его ближайшим конкурентам – лидеру оппозиционной Республиканской народной партии, опытному, но не слишком харизматичному Кемалю Киличдароглу, который уже неоднократно проигрывал предыдущие выборы Эрдогана и сейчас имеет наименьшие шансы его обойти; его однопартийцам – молодому, но амбициозному мэру Стамбула Экрему Имамоглу и его коллеге из Анкары Мансуру Явашу (который пользуется популярностью в народе, но сам не проявляет заинтересованности в президентском посту), а также единственной женщине в списке кандидатов – Мераль Акшенер, бывшей министерке внутренних дел и соратнице «главного националиста» Девлета Бахчели, а ныне – главе собственной «Хорошей» партии правоцентристского толка. Именно ее рейтинги сейчас имеют наибольшие темпы роста, в том числе за счет протестного и нового электората – более миллиона молодых людей, которые впервые будут голосовать на выборах.

                                                                                                                         фото Anadolu Agency

В любом случае похоже, что результаты выборов будут решаться во втором туре. И в таком случае у Мераль Акшенер есть все шансы стать если не первой женщиной-президентом Турции, то как минимум претендовать на должность первого вице-президента или премьер-министра в случае восстановления этой должности.

Переход в президентскую форму правления и консолидацию власти в стране после референдума 2017 года принесли Реджепу Тайипу Эрдогану не только почти неограниченные полномочия в процессе принятия внутри- и внешнеполитических решений, но и полноту ответственности за каждое из них. Соцопросы единогласно называют главными причинами устойчивого падения рейтингов власти растущее недовольство граждан неэффективной политикой власти в решении внутренних проблем (инфляция, беженцы, валютный кризис и т.д.), а также подчеркивают стремление подавляющего большинства населения вернуться в парламентскую систему правления.

Именно это – отмену президентской республики и экономические реформы – обещает провести в случае победы на выборах оппозиционный блок из шести партий с разными политическими платформами, но общим желанием положить конец неизменному двадцатилетнему правлению АКР (в настоящее время набирает около 28-31% голосов) и их младших партнеров по коалиции – крайней правой Партии националистического движения Девлета Бахчели (опрос дают 5-7% на следующих выборах).

В оппозиционный «блок шести», как его сейчас неофициально называют в турецких СМИ, вошли, в частности, кемалисты из Республиканской народной партии Кемаля Киличдароглу (СНС, 25-27% голосов), светские националисты Хорошей партии Мераль Акшенер (İyi Parti, 12-14 %) и еще несколько менее влиятельных политических сил, не преодолевающих 7%-ный проходной барьер в парламент вне блока: либеральная консервативная Демократическая партия (Demokrat Parti), исламистская партия Счастья (Saadet Partisi), а также бывшие соратники Эрдогана – Партия Будущего (Gelecek Partisi) экс-премьер-министра и министра иностранных дел Ахмета Давутоглу и Партия демократии и прогресса (DEVA) экс-вице-премьера и министра экономики Али Бабаджана. Ни одна из них не способна обойти правящую АКР в «спарринге», но при условии формирования единого блока шансы на победу растут в разы.

Главный вопрос сейчас состоит в том, сможет ли платформа из разношерстных партий, созданная как площадка для широкого диалога и координации действий оппозиции с целью смены власти, перерасти в полноценный предвыборный блок. О трудностях оппозиционной коалициады свидетельствует тот факт, что встречи лидеров партий было решено проводить раз в месяц поочередно в штаб-квартире каждой из шести партий, в алфавитном порядке. На круглом столе, который состоялся на прошлой неделе по приглашению Партии Счастья, ожидалось объявление официального названия блока и определение единого кандидата на президентских выборах. Впрочем, стороны ограничились заявлением о намерениях идти на выборы единым фронтом и встречаться дальше. Впереди не только определение «первого среди равных», но и распределение портфелей в будущем правительстве и написание общей политической программы для исламистов и поборников светского пути развития страны, не обещающей легких компромиссов.

                                                                                                                          фото Anadolu Agency

К тому же, интригой остается и то, в какую колоду ляжет «золотая карта» прокурдской партии Демократии народов (HDP), которая уже имеет 56 депутатов в турецком парламенте и по социологическим прогнозам имеет шансы получить от 9 до 12% на следующих выборах. Пока ни лидер HDP Селахаттин Демирташ, заключенный по обвинениям в сотрудничестве с курдскими террористами, ни действующее руководство партии не присоединились к «большой шестерке», ожидая окончательного формирования ее избирательной программы и интересных предложений для себя. Впрочем, очевидно, что в нынешних условиях голоса курдских избирателей вряд ли достанутся правящей коалиции.

В то время как результаты выборов зависят исключительно от волеизъявления турецкого народа и предстоящей в июне 2023 года прозрачности электорального процесса, Украине уже сейчас важно понимать, с кем придется работать следующие пять лет и чего следует ожидать от каждой из политических сил в случае их прихода к власти.

В следующих статьях мы подробно проанализируем, как внешняя политика Турции может измениться при руководстве каждой из основных партий. Но сначала следует взглянуть на общие тренды – в политическом спектре страны и в общественных настроениях.

Первая новость – хорошая.

Ни одна из политических сил, за исключением разве что маргинальных «турецких друзей Дугина» из партии Ватан Догу Перинчека (традиционно набирающей менее 1% голосов на выборах и даже не представленной в соцопросах), не признает незаконную аннексию Крыма Россией. Поддержка территориальной целостности и суверенитета Украины – в разной форме и в разное время – выражалась всеми ключевыми политическими силами Турции.

Императивы национальной безопасности, поддержка родственных тюркских сообществ Украины – крымских татар, гагаузов и турок-месхетинцев, или стремление усилить региональный вектор внешней политики – у каждой из политических сил своя повестка дня и свои приоритеты. Вместе с тем целостная и независимая Украина - как залог региональной стабильности - не вызывает сомнений у представителей ни одной из партий.

Другой вопрос, насколько способна задекларированная поддержка суверенной Украины перерасти в конкретные практические действия по борьбе с российской агрессией. И здесь все гораздо сложнее. Дело ведь не только в уровне понимания российской угрозы военным и политическим истеблишментом страны, но и в общественных настроениях. А они в отношении Украины не однозначны.

                                                                                                                         фото Anadolu Agency

На чьей стороне турецкий народ?

Украине удалось быть едва ли не единственной страной региона, не имеющей с Турцией не только нерешенных политических проблем на современном этапе, но и бремени исторического прошлого. Совместное Черное море, гостеприимные и красивые люди - обычно главные ассоциации, определяющие восприятие Украины рядовыми турками. Вместе с тем, после 24 февраля на балконах турецких домов не увидишь сине-желтых флагов в поддержку Украины, болельщики одного из крупнейших турецких клубов скандируют на матче с Динамо-Киев «владимир путин», а в турецких такси вряд ли удастся проехать хотя бы один раз, не услышав о том, как Украина стала жертвой манипуляций Запада и пешкой на шахматной доске большой геополитической игры между Россией и НАТО.

Подобные настроения в турецком обществе подтверждают и социологические данные. Согласно опросу MetroPOLL, проведенному сразу после начала широкомасштабного российского вторжения в Украину, почти 84% респондентов называли его «несправедливым и неприемлемым» и «лишь» 12,3% поддерживали агрессора. В то же время только 19% опрошенных четко выступали в поддержку Украины, в то время как 73% призывали соблюдать в конфликте нейтралитет. К тому же даже среди симпатиков Украины подавляющее большинство обвиняло в начале войны в Украине США и страны НАТО (48,3%) и значительно меньше – Россию (33,7%).

Интересна также статистика, которую в недавней статье об особенностях «османской дипломатии» приводит BBC Украина: согласно ей, в начале года 37,5% турок предпочитали сотрудничество с ЕС и США, тогда как 39,4% выступали за развитие отношений с Россией и Китаем. Среди представителей руководящей AKP этот показатель еще более выразителен: 49,4% предпочитали большее сотрудничество с Россией и Китаем, лишь 27,1% - с ЕС и США. Оппозиция более привержена Западу - среди электората главной оппозиционной СНP 45,8% поддерживали сотрудничество с ЕС и США, 34,4% - с Китаем и Россией; в рядах Хорошей партии эти показатели составляли 45,2% по США и ЕС, 41% - по РФ и КНР соответственно.

В то же время, опрос университета Кадир Хас за 2021 год показал, что 56% турок в независимости от политических предпочтений главной угрозой для Турции считают США (стратегического партнера и союзника по НАТО), 41% - Россию и 37% - Китай. С началом войны ситуация не изменилась. В марте 2022 г. только 35% турецких граждан испытывали обеспокоенность российской угрозой.

Очевидно, что с такими настроениями среди рядовых турок вряд ли стоит ожидать кардинального изменения политики в отношении Украины и России при любых политических раскладах.

Антизападные настроения объединяют почти всех представителей турецкого политического спектра – как справа, так и слева. И это одна из ключевых проблем, с которой придется бороться при любой власти не только Западу.